В преддверии Курской битвы ведомством Геббельса была развёрнута против Красной армии информационная война. Размах её в основном был направлен в отношении солдат, офицеров и генералов фронтов Курского выступа.
По приказу Цейтцлера
Каждый геббельсовский глашатай осуществлял свою деятельность с опорой на приказ № 11/2310 начальника генерального штаба германских сухопутных сил генерала пехоты Цейтцлера от 20 апреля 1943 года.
Этот документ значительно облегчал работу ведомству Геббельса, так как в корне менял отношение военнослужащих вермахта к перебежчикам из Красной армии.
Теперь в листовках офицерам, политрукам, комиссарам, сержантам и рядовым, которые добровольно перейдут линию фронта и сдадутся в плен, обещалось: «Допрос их производить в соответствии с требованиями Женевской конвенции, содержать отдельно от других военнопленных, снабжение продовольствием осуществлять по нормам рабочих, занятых на тяжёлых работах, обеспечивать табаком и спиртными напитками в требуемом количестве, изношенное обмундирование менять на новое, проводить показ фильмов, предоставлять возможность читать журналы и специальную литературу».
Кроме того, перебежчикам гарантировали возвращение на Родину после окончания войны (если они изъявят желание).
Пропагандистские и агитационные немецкие листовки распространялись самолётами-разведчиками люфтваффе. Их сбрасывали с воздуха, как правило, над окопами переднего края обороны Воронежского, Центрального и Брянского фронтов.
Также листовки распространяли вражеские агенты, проникавшие в тылы наших частей и соединений, в том числе и 5-й гвардейской танковой армии, которая сыграла решающую роль в сражении под Прохоровкой 12 июля 1943 года.
Назначение агитационных материалов состояло в том, чтобы склонить советских военнослужащих перейти на сторону врага или дезертировать с фронта.
За хранение и чтение – арест
Органы Смерш, прогнозируя развитие такой ситуации, предлагали командному составу и политаппарату перестроить разъяснительно-воспитательную работу и дать отпор пропаганде противника.
На политзанятиях красноармейцам разъяснялось, что хранение, чтение и распространение листовок является уголовно наказуемым деянием.
Враг, располагая сведениями о запрете на хранение листовок, шёл на различные ухищрения.
Например, листовки печатали на курительной бумаге с расчётом на то, что красноармейцу будет жалко её выбросить. Ведь на фронте был острый дефицит бумаги и потому для самокруток, бывало, использовали фашистские листовки. Однако их раскуривание расценивалось как хранение и также считалось уголовным преступлением. Но по‑настоящему опасным деянием было не хранение, а коллективное чтение листовок, потому что в этот процесс вовлекались наряду с неблагонадёжными солдатами и офицеры. Это существенно разлагало воинскую дисциплину в частях и подрывало авторитет командиров.
Вот один из фактов нарушения, выявленного отделом контрразведки Смерш 5-й гвардейской танковой армии в результате проведённых агентурно-оперативных мероприятий.
«Совершенно секретно»
Командующему 5-й Гвардейской танковой армии гвардии генерал-лейтенанту тов. Ротмистрову
Члену Военного Совета гвардии генерал-майору тов. Гришину. Начальнику Политотдела гвардии полковнику тов. Шарову
9-го мая с. г. командиром орудийного расчёта I‑ой батареи 516 ЗАП — старшим сержантом Бодровым от гр-ки Кононовой, проживающей вблизи расположения батареи, была принесена фашистская листовка (приказ № 13 Германского командования).
Старший сержант Бодров вместо уничтожения к/р листовки ознакомил с её содержанием младшего сержанта Павлова и давал читать старшему сержанту Костину, а 10-го мая, через заместителя командира батареи - лейтенанта Воропаева передал её командиру батареи — старшему лейтенанту Лысенко, чл. ВКП(б).
Лысенко, получив листовку, во время завтрака дал читать её своему заместителю — лейтенанту Воропаеву и командирам взводов - лейтенантам Калита и Жигареву, а позднее листовка была изъята у лейтенанта Зуборева.
12-го мая с. г. красноармеец 366 ЗАП Чернов М. Н., будучи на сборе радистов, имея несколько экземпляров фашистских листовок, собрал во время перерыва вокруг себя военнослужащих Павлова и Сизых и начал им зачитывать содержание листовок и пропуска для перехода к немцам. Несколько листовок мл. сержант Сизых вырвал у Чернова, смял их и бросил на землю, но несмотря на это и на предупреждение Сизых и Павлова прекратить чтение, Чернов продолжал зачитывать оставшиеся у него две листовки и пропуск. 13-го мая при обыске у Чернова изъяты одна фашистская листовка и пропуск для перехода на сторону противника. Чернов Отделом контрразведки 6 ЗАД арестован.
Из приведённого выше первого случая можно видеть, что военнослужащие, включая и командно-политический состав, в отдельных частях неправильно ориентируются в борьбе с фашистской агитацией и вместо немедленного уничтожения листовок на месте занимаются передачей их в открытом виде старшим начальникам, ознакамливая таким образом 7–9 человек.
В условиях возросшей активности противника в ведении фашисткой агитации в районах расположения частей армии (см.н/сообщение В. Совету от 16 мая с/г. № 348) враг достигает цели, охватывая даже в случае обнаружения и уничтожения листовок группы военнослужащих. Изложенное сообщаю на Ваше распоряжение.
Вр. Начальника ОТД К/РАЗВ.
«Смерш» 5 ГТА Полковник Фролов
17 мая 1943 г .»
Таким образом, сотрудники отдела контрразведки «Смерш» 5-й гвардейской танковой армии, используя методы убеждений наряду с методами репрессивного характера, добились того, что в частях и соединениях этой армии в разгар июльских боёв под Прохоровкой не было ни одного случая добровольного перехода на сторону врага, или, выражаясь иначе, измены Родине.
Василий Журахов, член Союза журналистов России
Газета «Белгородские известия»
Атака соединений 5-й Гвардейской танковой армии в районе Прохоровки, 1943 год
Фото: Иван Шагин (РИА «Новости»)
Возврат к списку
