С утра он сделал зарядку.
Потом молился
на икону из фольги и картона.
Выпил чаю
и долго брился,
в зеркало глядя, словно
хотел увидеть в лице морщинистом
черты того юнца,
который под Прохоровкой,
под танковыми выстрелами
на рубеже стоял до конца.
Вышел во двор.
Посидел на лавочке
минут пяток.
Ладили гнёзда беспечные ласточки.
Цвёл абрикос.
Он смог
ещё подняться, но рухнул бледный
от боли… Не закричал…
И бравурный марш
военный, победный,
как похоронный, звучал.
Возврат к списку
