Николай Николаевич Грищенко родился 11 декабря 1949 года в селе Орехово Валуйского района Белгородской области. До 18 лет жил в селе, учился в вечерней средней школе и работал в колхозе. В 1968 году призван в ряды ВС СССР. Окончил Орловское высшее военное командное училище связи и Литературный институт им. А. М. Горького Союза писателей СССР.
Служил в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии, в Чехословакии и Германии. В 1980 году уволился в запас и вернулся на Белгородчину. С 1983 года в Белгороде на журналистской работе. Член Союза писателей России.
Печатался в журналах: «Неман», «Подъем», «Молодая гвардия», «Наш современник», «Роман-журнал ХХI век», «День литературы», еженедельнике «Литературная Россия» различных поэтических сборниках издававшихся в Воронеже, Москве и Белгороде. Автор книг стихотворений: «Опять звонят колокола», Белгород. 1992 год, и «Дождь на плацу», Белгород, 2000 год. «В плену соловьиного лада», Белгород, 2010 год. «Сентябрь покинутых полей», Белгород, 2013 г.
Первый бой
(Рассказ начальника заставы)
…От взрыва оглох
Искорёженный воздух,
И падали в небо
Обломки ветвей…
И капли смолы,
Будто ржавые слёзы,
Стекали и стыли
На битом стекле…
Застава дымилась,
Солдаты припав
К изодранной в клочья земле
Цепенели…
И я, задыхаясь,
Им крикнул: – « Вставать!
И к бою! И к бою…
Скорее! Скорее…»
Я шёл в этом крике,
В крови и огне,
И каждая ветка
Взывала к отмщенью,
Когда по своей
Обожжённой земле
Я вышел с бойцами
Навстречу сраженью
Я видел,
Как первый фашистский солдат
Упал,
Натолкнувшись на первую пулю….
Я долго кричал,
Задыхаясь: « Ура…»
Когда их атака
Огнём захлебнулась…
И вот я вернулся
К заставе своей
Застава теперь
На не нашей земле…
Маршевая рота
Земля безжалостно нагая
Железом и огнём примята.
Который день по ней шагают
Идущие на фронт солдаты.
И ни полслова, даже звука
Не нарушают ритм движения.
У них одна теперь наука - Уничтожение
Тех, кто посмел огнём и кровью
Залить великую страну...
И в этом высший долг сыновний
Их, уходящих на войну...
Соседка
Вдовам павших солдат
Пришлось ей трудно — пять детей...
Кругом война, обугленные хаты,
И тысячи невидимых смертей,
И тысячи неслышимых проклятий
В ее груди слились в единый стон
И камнем в горле сдавленно застыли...
А стаи черные ворон
Над миром все кружили и кружили...
И умерла, казалось, вмиг душа,
И вместе с ней заглохло все живое,
Когда потом пришло оно, шурша,
Письмо последнее, чужое...
И даже крикнуть не хватило сил,
Пошла, шатаясь, подгибались ноги,
И свет померк, и стал не мил,
И чуть не задохнулась на пороге...
Но только пятеро стояло по углам
Немых вопросов с впалыми глазами,
И надо было жить назло смертям
И горе выплакать незримыми слезами.
Война
Братья работали дружно, уверенно,
Землю пахали не хуже других.
Сколько тогда было ими засеяно,
Сколько же пашен взрыли плуги?..
Дядя Максим, и Иван, — трактористы,
Крепкие, сбитые, как на подбор.
Дядя Иван был еще гармонистом,-
Как заиграет, — в сердце задор…
Любо послушать, как пели гармони;
В майские ночи, под свист соловьев;
И, хоть с натуги, ломило ладони,
К чёрту усталость, — сердце поёт!
И хороводы, и песни, и клики,-
Буйная ночь после стольких трудов!
В жилах кипела - сила великая.
И на полях поднималась новь...
Жизнь набирала новую силу,
Новые шли, над землей, времена:
Сеяли, жали, и травы косили, -
Но, словно, гром среди неба «Война..1»
Старший, Максим, на войне и - остался,
Дядя Иван, — тот, пришел без руки...
Род человеческий, наш продолжался;
Жил на земле, всем смертям вопреки…
Дядя Василий, мира дождался,
Вот и впрягался в любую работу;
Меньший, Стефан, до войны не добрался -
Только, семь лет ему выпало флота...
У конторы
Крепкие встали столбы у дороги,
И загудели на них провода.
А у конторы - жителей много,-
Что их согнало, собрало сюда...
Мартовским снегом ведет меня мама;
Люди стоят у столба полукругом,
Думают, мыслят чего-то упрямо,
Молча глядят в репродуктор округлый...
Что - то он скажет еще этим людям?
Траурно льется музыки медь!
«Сталина с нами больше не будет...»
Только и смог инвалид прохрипеть...
«Как же без Сталина?
Что будем делать...»
«То, что и делали — сеять да жать!»
«Ну, а если война, то - победу
Сможем ли снова мы одержать?»
«Вот, о победе, это не знаю.
Твердая тут пригодилась рука...»
«Снега-то сколько...
Знать, к урожаю...»
«С хлебом-то выдюжим, наверняка!»
«Да и без хлеба русские люди -
Сроду привычны к напасти всякой...»
« — Сталина с нами больше не будет».
« — Ну, да и ладно, нечего плакать.
Столько народу легло на дорогах
Этой проклятой, страшной войны;
Если б не встали мы на подмогу —
Что бы осталось от нашей страны...»
«Все мы солдаты, ежели надо,
Нынче работаем,- завтра в огонь;
Я, вот, сказал бы всем этим гадам —
Нашего люда, лучше не тронь...»
* * *
Отболевшие раны земли
По весне открывают овраги,
И сухие трещат ковыли
Под напором бунтующей влаги.
Оседает в провалы земля,
Обнажаются красные глины,
И подолгу, подолгу болят
Эти раны глубинные...
Вот воронка от взрыва видна,
Вот окопов жестокие шрамы,
У изгибов овражного дна
От фугаски огромная яма...
В ней клокочет и бьётся вода,
Вымывая осколки наружу...
Здесь такая гудела страда,
Здесь такое гремело оружие,
Что и нынче внезапная дрожь
Пол земле пробегает упрямо...
Ты, весна, этих ран не тревожь,
Боль жива в затянувшихся ямах...
Возврат к списку
